
Ислам Абакаров
Махачкала
В детстве тяжело заболел футболом и до сих пор не отошел. Высоко ценит простые радости жизни — отпуск на Мальдивах, немецкие автомобили, завтраки в ресторанах, но не может все это себе позволить. Заглушает поток сознания рыбалкой. Несмотря на филологическую сущность, решился прочесть Стивена Хокинга и очень переживал, узнав, что Земля движется по прямой.
«Ди… ди…» — стаскивает с меня одеяло двухлетний младший. «Куда идти, Дав?!» Давид выбрал меня утренней нянькой. К матери не пошел, ко мне. Спасибо за честь, но так хотелось еще поспать.
Этот обаятельный мерзавец пару недель назад разбил 52-дюймовый экран замечательно работавшего телевизора, лишив себя мультиков, а нас с женой — возможности смотреть фильмы, когда наконец оба спиногрыза уснут. Моя реакция на известие о кончине телека? Полное спокойствие. Это лучшее, что можно сделать, когда у вас дети.
Нет, конечно, иногда они заставляют переходить на нечеловеческий рык, начинающийся в глубинах грудной клетки. «Да-а-а-в!» И в этот момент хитрец хватает тебя за обе щеки и смачно целует: «М-муа». Это лишает твой гнев точки опоры.
А можно ли вообще не орать на детей? Ну, попробуйте. У меня не всегда получается. Наверное, какой-нибудь психолог немедленно поставит мне несколько «родительских» диагнозов. Только учти, ты, знаток человеческих душ: если у тебя нет своих детей, я буду долго и раздражающе хохотать тебе в лицо.
Кажется, если речь идет о воспитании детей, ты не можешь позволить себе сказать: «Все самое сложное уже позади». Никогда вообще.
Вот он пополз. Можно не переживать, что отстает от графика развития. Вот он пошел. Ну, теперь-то хоть с дивана сам может слезть, а не рухнуть башкой вниз. Вот он начал говорить. Ну, теперь может сказать, где болит, если что. Вот он добрался до «Доместоса». Ну, теперь можно… Что?! Ах ты ж негодяй, нельзя это пить!
Розетки, окна, лекарства, «Доместос» и прочая химия, как ее ни прячь, — стандартный и далеко не полный список угроз. Переезжая в свое жилье, мы предусмотрительно не поклеили обои. Хотелось бы так сказать, но на самом деле просто не хватило денег. К концу первого года проживания в единственной комнате, где обои были, потому что нам их подарили родственники, на них можно было обнаружить все следы жизнедеятельности младшего сына. Пластилин, краски… Не все оказалось возможно оттереть.

Иллюстрация: Лиза Стрельцова
Кажется, если речь идет о воспитании детей, ты не можешь позволить себе сказать: «У меня реально получается его воспитывать». Вообще никогда.
У шестилетнего Алишки, похоже, раньше времени начался переходный возраст. Ребенок, который до этого был образцом мудрости и степенности, вдруг стал сопротивляться нам даже в мелочах. Можно повторить ему что-то три раза, а выражение его лица останется таким невинным, безмятежным, что ты уже сомневаешься, а услышал ли он то, что ты ему только что почти проорал. И когда уже становишься фэйс ту фэйс и орешь в четвертый раз, он отвечает с возмущением: «Да понял, понял я», — и продолжает не делать то, что от него потребовали.
А как-то раз я решил с ним пококетничать:
— Всякое может случиться. Ну, вдруг я умру. Видишь, я уже седой.
— И появишься на другой планете?
— Ага.
— Позвони мне оттуда.
— А вдруг я плохо жил и поэтому не появлюсь на другой планете.
— Пап, не говори фигни!
До трех лет Али толком не разговаривал. Теперь за ним можно ходить с блокнотом и записывать.
— Будешь хинкал? — спрашиваю.
— Нет. Он очень похож на хлеб. И это меня раздражает.
Тут надо объяснить, что с хлебом у Али проблем нет, он его охотно ест. Суть претензии к хинкалу в том, что в нем недостаточно вкусовой оригинальности.
Кажется, если речь идет о воспитании детей, родитель поймет родителя почти всегда.
Но знаете, что меня, как родителя, раздражает в других родителях? Если они не делают своим детям хотя бы малюсенького замечания, когда малец, к примеру, оставляет на тебе следы своих подошв и совершает это в ясном уме и с преогромным наслаждением. Мать, хотя бы разок одерни его для виду, и я, ей-богу, позволю этому ребенку даже лезгинку у меня на голове танцевать.
Знаете, что меня, как родителя, раздражает в людях, которые по малейшему поводу делают замечание чужим детям: мол, какой невоспитанный? В них меня раздражает всё. Ну, прастити.
И да, в какой-то момент общение с детьми может стать рутинным. Но… Старший впервые в жизни собрался с ночевкой к кузенам. Как, что, зачем, может, не надо? Разлучаться с ним на целый день оказалось не так легко.
Кому-то такая привязанность к детям может показаться неестественной для мужчины. Но дети вырастут, будут уже не такими милахами, может, отдалятся — уже и не потискаешь, не расцелуешь, как раньше. И если у мужика есть дела, которые кажутся ему важнее и интереснее, чем быть со своими детьми, когда они маленькие, — я даже не знаю, стоит ли ему завидовать.

Иллюстрация: Лиза Стрельцова
Но должен предупредить будущих отцов: два-три дня с детьми без женской помощи, и ты — феминист. Главный вопрос: как она это делает? Как к вечеру еще умудряется стоять на ногах? Как не сойти с ума, сидя в четырех стенах неделями (а пойти в Махачкале с детьми особо некуда, особенно если в семье нет топ-менеджера «Газпрома» и денег хватает не на все)? Как сходить в туалет, если даже на минуту не можешь оставить ребенка без присмотра, не опасаясь, что залезет на окно? Кажется, в нашей стране очень слабое женское лобби. Мне непонятно, почему мать, которая сидит дома и занимается воспитанием детей, не получает за это зарплату на уровне хотя бы рядового офисного работника.
Esquire цитирует отца четверых детей и по совместительству всемирно известного актера Мэтта Деймона: «Стать отцом — это самый большой мужской страх. И самое важное дело, когда ты им уже стал». Насчет страха — не подтвержу: кроме трепетного ожидания и восторга, ничего не помню. Не знаю, что дальше, но быть папой уже шесть лет и до сих пор — моя любимая работа. Надеюсь, оба шефа мной худо-бедно довольны. Иначе вряд ли в самом начале текста Дав с утра все-таки выбрал бы меня.
Слышал про какого-то чувака, который собирает полные залы, пропагандируя отказ от потомства ради «полноценной жизни». Ну, что сказать? Есть, конечно, и другая крайность — родители-сектанты. «У тебя дети есть? Как нет? Оу, мужик, да ты не отец».
Вообще непонятно, в чем проблема: в обоих положениях — родительском и child-free — столько неоспоримых преимуществ, что они не нуждаются в дополнительном пиаре. И то, и другое — разновидности эгоизма. Просто быть родителем — это круче, чем им не быть. Вот и все.