«Скучаю по Грозному»

Домой, в Грозный

— Первый раз в Грозный я приехал в 2016 году к сестре. Она переехала сюда с мужем, у которого был контракт с клубом «Ахмат», он футболист. Мы с мамой навестили их через месяц после переезда, через полгода снова прилетел в гости, а в третий раз, в середине 2017 года, я уже переехал жить. Меня об этом попросила сестра, я решил ее поддержать. Летом 21-го зять подписал новый контракт, и они перебрались в Турцию. Я тоже поехал с ними, но вскоре вернулся, потому что здесь реально чувствую себя как дома. Даже когда задерживаюсь где-то, всегда говорю: «Все, домой поеду!» — настолько скучаю по Грозному.

В самом начале мне было грустно. Я скучал по маме и по папе, которые остались в Венесуэле. Потом познакомился с приезжей девушкой, которая говорила по-английски. Я тогда еще совсем не знал русского языка. И это очень помогало, что у меня есть подруга. Потом устроился на работу в кофейню, но быстро ушел. Мне было 17 лет, я никогда до этого не работал, и мне не понравилось. Правда, вскоре передумал и снова стал официантом. Я не пошел здесь учиться: очень тяжело было оформить документы, и я решил, что русский мне будет легче учить на работе.

«Я где-то тебя видел»

— Когда не работаю в кафе, преподаю испанский язык. Хожу на дом к ученикам. Мои студенты очень любят язык, наверное потому, что здесь это еще необычно. Люди, особенно взрослые, всегда удивлялись, когда слышали наши разговоры с семьей. Почти всегда спрашивали, откуда мы, на каком языке общаемся, если не узнавали язык сразу. Даже вспоминали имя нашего президента, красивые места в Венесуэле. Молодые больше стесняются знакомиться, а люди постарше очень по-доброму всегда встречают иностранцев, радуются нам.

У меня учатся только парни, потому что не могу преподавать девушкам и ходить к ним на дом. Хотя на работе мы дружим, общаемся.

В будущем я хотел бы открыть свой ресторан национальной кухни Венесуэлы в Грозном. Либо школу испанского языка. Его тут можно изучать только в университете, а отдельных курсов нет, хотя интерес к нему очень сильный. Все время спрашивают, как сказать что-то на испанском, как написать.

Ученики находят меня в основном в кафе, где я работаю. Из-за того, что мой брат (вообще-то он зять — brother-in-law, но я всегда говорю, что он мой брат, потому что так его воспринимаю) футболист, многие узнавали и меня. А недавно Министерство туризма сняло ролик, где я рассказываю о себе. После него даже таксисты иногда говорят: «Я где-то тебя видел, но не помню где».

Я привык, понимаю, что необычно, но мне не нравится это внимание. Хотел бы, чтобы меня воспринимали как всех.

«Москва не для меня»

— Больше всего мне понравились здесь погода, люди, культура и очень вкусная еда. Чеченцы очень стараются помогать друг другу, они добрые, мне сразу это очень понравилось. Люди тут очень воспитанные. Когда я приехал, все вокруг пытались помочь, и если не понимали по-английски, то включали гугл-переводчик на телефоне. В Венесуэле такого не бывает. Я хотел бы, чтобы так же было и в моей будущей семье — уважительно друг к другу, ко взрослым особенно.

У меня появилось много друзей, а тех, что остались в Венесуэле, я потерял: большая разница во времени, не удается даже нормально поговорить. Они спят, когда я работаю, и наоборот.

В последний раз я был там в начале пандемии. Моя сестра ждала ребенка и решила вернуться домой в начале февраля. Но как раз после рождения племянницы начался карантин, и мы не могли выехать оттуда почти 9 месяцев. Сейчас я хочу сделать документы, получить гражданство. Думаю, уже пришло время.

Когда семья переехала, я все-таки остался, потому что не хочу снова быть один, не знать языка, начинать все заново. У меня здесь друзья, работа, я все здесь знаю. И друзья у меня все чеченцы, кроме двух девочек — русской и африканки.

Родители не прилетают в гости, потому что билеты очень дорогие. Чтобы оба приехали и уехали, нужно минимум 200 тысяч.

— До Грозного я ничего не знал о мусульманах, их почти нет в Венесуэле. Из тысячи один — и то не точно. Нам там не говорят, какие мусульмане, какие у них традиции, этому не учат. Вначале было тяжело, просто потому что не привык. Тут мне пришлось самому это узнавать: нельзя носить шорты, даже случайно касаться девушек, еще много чего. Это чуть-чуть пугало, потому что я всегда переживал: может, я что-то неправильно делаю и могу кого-то обидеть. А этого я не хотел, поэтому был очень аккуратен. Но все равно несколько раз меня поправляли или ругали за длинные волосы. Когда узнавали, что я иностранец, вопросов не было — понимали, что я не такой, как они.

В Венесуэле тропический климат, там всегда жарко, зимы почти нет — только дождь идет в течение месяца, и все равно жарко. Мне нравится, что здесь прохладно, а летом, когда 40 градусов, стараюсь уезжать. Я был в Москве — там очень красиво, но не для меня. Слишком большой город, все время пробки. Мне комфортнее здесь. Например, чтобы куда-то пешком добраться — это 10−20 минут максимум. Пока я не планирую никуда уезжать и что-то менять.

Чего нельзя в Чечне

Я сам очень люблю путешествовать. Хотя времени на это мало: я каждый день работаю. Даже в Чечне не очень много видел. Я был в Нихалое два раза, на Грозненском море, в Шали, где очень красивая мечеть. Еще ездил к другу в село Шелковское, мне очень понравилось.

За эти четыре года мне встретились всего пара человек, которые грубо спрашивали, что я здесь делаю и зачем тут живу. Если ты так думаешь — хорошо, думай, но не надо говорить — это некрасиво. Сразу появлялась мысль: все, я больше не хочу тут жить. Потом думал: они просто не понимают, что есть разные люди, не все одинаковые, и зачем мне из-за них быть без настроения или уезжать.

Мне нравится, что тут все религиозные. У нас это тоже есть, но люди слишком современные. Они не так верят, в основном даже не верят в Бога. А здесь я привык к мусульманам и исламу.