«Зачем ты сидел за партой пять лет, чтобы разводить штукатурку?»

Рабочие профессии в некоторых регионах считаются долей тех, кому не удалось получить высшее образование и «устроиться» в жизни. Но не в Дагестане, где большой спрос на строительные работы. Здесь это часто сознательный выбор молодых людей. Причем как тех, кто бросил школу еще в девятом классе, так и тех, у кого в шкафу пылится диплом с отличием. Чем дагестанцев привлекает возможность работать «на себя» и зарабатывать «руками», рассказывает 35-летний мастер-кровельщик Давуд Магомедов.

«Университет? Пришел бы ко мне, брат»

— Вообще, по задумке родителей я должен был быть не кровельщиком. Ну, например, потому что я хорошо учился в школе. Правда, до переходного возраста, потом потерял к учебе интерес. И после очередного выговора в школе родители отправили меня из Махачкалы к дедушке с бабушкой в село Новые Викри. Такая вот ссылка за плохое поведение, в которой я спал до обеда, был окружен заботой и любовью и делал все, что хотел.

Хотя в первое время она давала нужные плоды. Я особо никого в классе не знал, мне не хватало моих друзей, девчонки, которой я был увлечен, велосипеда старшего брата. Ну и я со скуки ударился в учебу. И, видимо, совсем увлекся, потому что меня начали таскать на олимпиады, конкурсы и как-то внезапно позвали к директору, где сказали: «Молодец, на медаль идешь». Но появились новые друзья, новые влюбленности, футбол и ура — наконец-то собственный велосипед. О медали пришлось забыть. Так что порадовать родителей успехами не удалось.

Но совсем я их расстроил, когда бросил университет. Я в нем учиться не хотел. Не из-за безработицы или неуверенности в завтрашнем дне. Я учился на энергетика, а у отца были связи в этой сфере, и я знал, что с дипломом на руках он меня пристроит. Просто я не создан для жизни в галстуках. Офисы, рутина, бумаги. Мне это не интересно, и я говорил об этом родителям. Но они все равно поднимали меня утром и отправляли на занятия. Куда я чаще всего и не доходил, завернув к друзьям или поиграть в компьютерном клубе.

Когда меня отчислили из универа, родители говорили: «Нужно высшее образование, как ты не понимаешь, без него никуда. Пройдет время, и ты пожалеешь, что так халатно отнесся к диплому». Ну, прошло время. На днях вот однокурсника встретил — доучившегося. Штукатурит, доволен.

Но… Зачем ты сидел за партой пять лет, снимал в городе жилье, будучи на иждивении у родителей, тратил свое время и их деньги, чтобы сейчас разводить штукатурку водой? Пришел бы ко мне, брат, я бы научил тебя этому за час.

Гены, зовущие вверх

— Понимаю, многие очень любят эту студенческую суету, даже зная наперед, что не проработают по специальности ни дня — экзамены, движуху, выпускной. Это для них не потерянное зря время, а счастливое. Мне же хотелось работать. Чем я и занялся после отчисления. Много где работал. От обувного цеха до фирмы, изготавливающей мебель. Остановился на работе кровельщиком, потому что ничего меня не затянуло сильнее.

Гены, видимо. У меня дед был плотником в молодости. У него, как и у папы, золотые руки. Он мог подойти к клочку земли и построить на нем дом — от фундамента до крыши. Но это теоретически, потому что в те времена строить дом собиралась вся родня, соседи, друзья. Стройка напоминала муравейник. Мужчины, женщины, дети, старшие. Кто чем полезен. Когда строили наш в дом в селе, мне было лет 10−11. И у меня была роль носильщика питьевой воды. Подходил к работающим и протягивал кружку: «Будете?» А они: «Ай спасибо, ай молодец». И потом я ходил весь счастливый и гордый своим вкладом в общее дело.

Надо сказать, что во времена молодости моего деда наше село находилось в горах, дома строились ступенчато друг над другом, и твоей крышей был двор соседа сверху. Землю просто укатывали и все. Потом, в советское время, когда стали осваивать нетронутые равнинные земли, так сказать поднимать целину, часть сельчан переселилась на равнину. Практически на болоте и камышах горстка людей возвела село, где сейчас живет несколько тысяч человек. И здесь уже они устанавливали деревянный каркас для крыши и накрывали его шифером. Из инструментов в то время были только топор, молоток и огромная ручная пила. Не парились: криво, ровно, выпирает или нет. Основная работа велась с деревом, и плотницкие навыки моего дедушки оказались весьма полезны.

Так что, можно сказать, азам кровельного дела дед научил отца, отец — меня и братьев, мы в свою очередь — младших двоюродных братьев, и так по цепочке. Такое вот преемственное ремесло, которое сейчас кормит не одну семью.

Крыша мастера кормит

— Как кормит? Зависит от мастера. Его умения, скорости, предприимчивости. Изготовить одну крышу среднего размера — при нормальной погоде это можно сделать за месяц — стоит от 100 до 150 тысяч. И что важно, ну по крайней мере мне самому, — это честные деньги. Деньги, которые ты зарабатываешь своими руками, никого не обворовывая, не подставляя и ни у кого не вымогая взяток.

Можно эти суммы и удвоить, если работаешь с бригадой подсобников. Мастер берет заказ на большую кровлю и забирает на нее с собой двоих-троих помощников, те работают за половину его гонорара. При этом он все контролирует, обучает их и спихивает на них всякую мелочевку, занимающую много времени. Так он экономит время и деньги, но тратит нервы. Или не тратит, если по жизни — любитель обучать, командовать. Но лично я лучше сделаю все сам, чем эта возня. Поэтому по возможности берусь за средние и маленькие крыши и сложную ручную работу — куполы, арки.

Такая работа называется «чешуя» из-за визуального сходства. Технология укладки сложнее обычной. Каждый стык двух металлических плиток, лежащих в одном ряду, накрывается одной плиткой, лежащей на ряд выше. Сами плитки вырезаются вручную, потому что нужны разные размеры. Сперва делаешь геометрический расчет: определяешь размер первого ряда, следующего и так далее. Чаще всего они идут на убывание — самые крупные в первом ряду, самые мелкие у «макушки». Наносишь по этим размерам рисунок на листы металла и руками вырезаешь каждую плитку.

Раньше вообще почти вся работа делалась вручную. Даже сравнительно недавно, в начале 2000-х, мы работали довольно-таки сурово: вбивали саморезы молотком, а дальше закручивали гаечным ключом. Сейчас проще: под рукой шуруповерты с десятком насадок, дрели, электрические циркуляры, на крышу все поднимает кран. В общем, удобное оборудование на любой случай. Но все равно работа мастера значит многое. Поэтому кровельщиков из Дагестана часто нанимают клиенты даже из других регионов. Я, к примеру, работал в Москве, Ставропольском крае, Астраханской области, Чечне.

Экстрим на высоте, земле и море

— Вообще, я любитель отоспаться, спокойно поесть за просмотром спортивных новостей или матча, и где-то после обеда пойти на работу, где остаюсь до поздней ночи. Но когда Рамадан, я держу пост и часам к шести вечера уже возвращаюсь домой. Некоторые говорят: «Как это ты держишь пост и работаешь на крыше?» Ну, а что, надо лежать, не двигаясь, до ифтара? Мне нетрудно, хотя так было не всегда. Просто сейчас я отношусь к этому, во-первых, как к своей обязанности, во-вторых, как милости Всевышнего.

Холод, жара — они тоже не страшны, если речь не об аномалиях. Я и при плюс сорока градусах что-то делал и при минус восьми. Вот ветер имеет значение. Его направление и сила. Нет, самого кровельщика он не снесет, но работать мешает.

Травмоопасность на кровле на самом деле больше связана с неосторожностью, чем с погодой. Я как падал, например? В Астрахани было. Накануне познакомился с девчонкой, общаемся, кино, клуб… Пришел под утро, а потом, невыспавшийся, полез на крышу. Наступил на незакрепленную рейку и полетел вниз с высоты семи метров с электроцепной пилой в руках — хорошо, что она была на автостопе, а то бы порезала неслабо. Сотрясение мозга, сломанная лучевая кость. Но это, конечно, мелочи для такого падения. Слава Аллаху, остался жив.

А ветер — ну, сложно ровно класть листы. Неприятно, когда сильно дует в лицо. Поэтому если по прогнозу сильный ветер, то — выходной. Сейчас удобно, есть сайты, где ветер расписан чуть ли не по минутам. Я пользуюсь специальным приложением для кайтеров. Убиваю двух зайцев. Ветер нормальный — можно работать. Сильный — заняться кайтсерфингом. Последние несколько лет подсел на этот вид спорта, он удобен для дагестанцев — море в двух шагах.

Родные и знакомые, правда, мою любовь к экстриму не очень понимают. Кто-то сначала одобряет, а потом спрашивает о стоимости снаряжения и резко меняет отношение к моим хобби. Кто-то сразу возмущается: взрослый мужик, мол, а у самого детство играет. Третьи шутят: «Тебе на крыше не хватает, что ли, свежего воздуха? Зачем тебе эти кайты, сноуборды?»

Может, дело как раз в этом? В том, что не хватает. И что это все мое. И крыши, и экстрим, и воздух. Но в ответ обычно просто улыбаюсь или вообще игнорирую. Зачем что-то доказывать, если можно продолжать делать и не доказывая?