«Я был в шоке: я ей нравлюсь, но она не разговаривает со мной»

26-летний вольник-тяжеловес Катриэль выглядит как обычный дагестанский борец: небольшая борода, спортивные штаны, поломанные уши, на родном говорит лучше, чем на русском. Только родной для спортсмена — не аварский или лезгинский, а испанский. Катриэль Муриэль — чемпион Аргентины по вольной борьбе и победитель Панамериканских игр. На чемпионате мира он добрался до 8-го места и всерьез намерен попасть на Олимпиаду 2020 года в Токио.

Его ровесница выпускница филфака Патимат Хидирбекова работает официанткой в кафе и мечтает со временем открыть свой бизнес. Молодые уже зарегистрировали брак в ЗАГСе и совершили религиозный обряд, а в середине марта планируют сыграть свадьбу. Пока же Патимат приходит в съемную квартиру Катриэля в Махачкале только на время — приготовить что-нибудь вкусное и поболтать. В гостиной ее ждет огромный плюшевый медведь, сжимая в объятьях множество других игрушек — презенты от подруг и Катриэля. Под ногами крутится еще один подарок — юная дымчатая кошка.

Историю любви латиноамериканца и дагестанки бурно обсуждают в соцсетях. Реакция разная: не все понимают, почему «не нашлось своего». Поэтому Катриэль настаивает, чтобы портреты Патимат не попали в сеть. Говорит, что переживает за девушку.

Когда борец увидел Патимат впервые, по-русски он мог произнести только слово «бургер». Сейчас пара общается на смеси русского и испанского: Патимат тоже учит язык супруга. Но беседовать с корреспондентом «Это Кавказ» Катриэлю все-таки помогает заслуженный тренер России Эседуллах Шахмарданов — он много работал с латиноамериканскими спортсменами и хорошо владеет испанским. А еще, как оказалось, опекал аргентинца не только на ковре.

«Здесь нельзя просто общаться с девушками»

— Катриэль, как так получилось, что ты побывал в 26 странах, а свою любовь нашел в России?

Катриэль: Такой, как Патимат, я не видел нигде в мире. Там совсем другие женщины.

Я приехал в Дагестан вместе с другими аргентинскими борцами, потому что здесь есть все, чтобы стать чемпионом: спортивные залы, лучшие тренеры, и лучший из них, Эседуллах Шахмарданов, тренирует меня. Мы приезжали всей нашей командой дважды: на три и на два месяца. Меня поразила культура этого края. Эседуллах рассказывал про взаимоотношения в семьях, уважение к старшим, о том, что здесь нельзя просто так общаться с девушками. Все это очень красиво и глубоко меня тронуло. Там, где я жил, такого уже давным-давно нет.

Как-то в августе я зашел в одно кафе и там увидел Патимат. Мне она очень понравилась, но, помня рассказы тренера о строгости местных нравов, я не знал, что мне с этим делать. В тот день я заказал бургер, потому что тогда по-русски мог сказать только это нерусское слово. Она была очень строгая и держала дистанцию, но я все-таки попытался нарушить ее и, как смог, объяснил ей, что хотел бы общаться в Instagram. Она очень холодно мне отказала. Что оставалось делать? Стал ходить каждый день, выучил, как сказать: «Фруктовый чай принеси, пожалуйста». Я каждый день хотел этот чай, потому что хотел видеть ее. А дальше тыкал пальцем в меню куда попало и ел то, что она принесет. Хорошо, что мне все нравилось. Так и прошел первый месяц нашего знакомства.

— Патя, а ты когда обратила внимание на Катриэля?

Патимат: Честно говоря, сразу. Помню, когда он пришел первый раз, я отметила про себя, что парень симпатичный. Но и подумать не могла, что все может так счастливо закончиться, он ведь иностранец. Сложно было даже предположить, что мы сможем создать семью. Мы вообще не разговаривали с ним весь этот месяц, но каким-то образом коллеги поняли, что он ходит в кафе из-за меня и что симпатия взаимная. Когда он входил, говорили: «Вон, пришел тот, кто тебе нравится».

Google-переводчик и Дагестан вместо Аргентины

— Как же все сдвинулось с мертвой точки?

Катриэль: Однажды я все-таки решился, нашел ее Instagram и написал: «Привет». Как-то надо было же… Она ничего не ответила. Это шокировало меня. Я не знал, что еще могу сделать. Пошел в кафе — посмотреть, как она будет вести себя. Все было как обычно, будто я и не писал ей.

Целую неделю я приходил в кафе и был растерян: было понятно, что я ей нравлюсь, но она не разговаривает со мной и не отвечает мне в директ. Я написал еще раз: «Мне нужно с тобой поговорить». Я не знал, что еще делать, и не мог посоветоваться с тренером, он бы меня отругал. И тут через неделю она написала: «Привет». Это было потрясающе.

— Патя, почему ты неделю молчала и потом ответила?

Патимат: Сначала я боялась отвечать ему. Я же не могла знать, что его намерения будут такими серьезными. Но в кафе он был очень вежлив, ни разу не позволил себе ничего лишнего.

Катриэль: Дальше она написала: «Если ты думаешь, что могут быть какие-то несерьезные отношения, это не так». Я предложил встретиться и обсудить, какие они могут быть. Хотя я вообще не знал русский и пользовался Google-переводчиком. Она предложила в парке в людном месте, ненадолго. Мы встретились и, можно сказать, так и не поговорили, потому что писали все друг другу через переводчик. Она объяснила, что если я хочу чего-то серьезного, мне надо встретиться с ее родителями, и что папа может не одобрить меня.

Вскоре я уехал на соревнования в Иран и уже оттуда написал ей: «Подготовь своих родителей, я вернусь и приду к ним, чтобы решить вопрос со свадьбой». Вся команда после соревнований поехала в Аргентину, а я — в Дагестан.

Отцовский шок и дух Корана

— Представляю, как удивились родители. В Дагестане редко выдают дочерей за иностранцев, не зря ваша история вызвала такую бурную реакцию в соцсетях.

Патимат: Сначала я поговорила с мамой, рассказала, что есть такой хороший парень, ходит в кафе и выказывает знаки внимания, уважает нашу культуру и хочет принять ислам. Она уже донесла все это до папы с женской мудростью. Он был в шоке, но встречу назначил.

От близких людей мы видели только тепло и доброту, но то, что началось, когда наша история попала в соцсети, было для нас полным шоком. Мы этого не ожидали, поэтому сначала читали комментарии. Сейчас уже отстранились от всего этого.

— Кстати, религиозный вопрос обсуждают больше всего. Катриэль, всех волнует: из-за любви к Патимат ты принял ислам?

Катриэль: Я заинтересовался исламом давно, после своей первой поездки в Иран в 2016 году. Меня волновал звук азана и пленяла культура мусульман. Я тогда не относил себя к какой-то религии и даже не назвался бы верующим человеком. В иранском отеле был камушек, а на нем надпись «Аллах». Не знаю почему, но эта маленькая вещь так мне понравилась, что, уезжая, я попросил разрешения забрать ее с собой и всегда носил возле сердца, она и сейчас при мне.

Когда я ехал в Дагестан, я не знал, что здесь живут мусульмане, это ведь Россия. Сразу по приезду я удивился: какие тут другие люди. Тренер объяснил — это мусульмане. У меня было очень много вопросов: как получается, что здесь так хорошо? Эседуллах пояснял, что это традиции и культура ислама. После первого визита в Дагестан я уже понял, что хочу жить так, как эти люди. Дома я купил Коран на испанском языке и начал его читать. К моменту знакомства с Патей я уже сильно проникся духом Священного Писания.

«Очень боялась, что папа решит по-другому»

— В спортзале тебя называют даргентинец — от слов аргентинец и даргинка, значит, папа согласился. Как тебе это удалось?

Катриэль: Я позвал с собой тренера — из-за языкового барьера и потому что не знал, как надо правильно говорить. Он сильно удивился, но очень помог: представил меня родителям с хорошей стороны. Когда мы пришли, мой будущий тесть был очень напряжен. Видно было, что он еще не решил, отправит меня ни с чем или примет. Мы беседовали, и он задавал крайне серьезные вопросы. Кажется, я ему понравился, он увидел, что я намерен создать семью навсегда. Я объяснил, что хочу жить в Дагестане, надолго уезжать не буду — только на соревнования, что серьезно готовлюсь к Олимпиаде и Федерация спорта Аргентины платит мне зарплату, так что я могу содержать семью. Когда он сказал свое «да», Патимат заплакала. Это было очень трогательно.

Патимат: Я до последнего очень боялась, что папа примет другое решение.

— Катриэль, а как твои родители приняли твой выбор?

Катриэль: Я много рассказывал родителям про Дагестан. Они чувствовали, что я люблю бывать здесь, и не были удивлены, что я выбрал в спутницы жизни местную девушку.

Патимат: Я немного боялась знакомиться с его мамой — мы общались по Skype. Но она так хорошо меня приняла, я очень благодарна ей за это. Она говорит, что всегда хотела дочку, у нее ведь только два сына. Она хорошая, простая и легкая в общении женщина. И так много хорошего слышала про Дагестан, что очень стремится приехать сюда. Она приедет на свадьбу из Буэнос-Айреса и, мы надеемся, останется подольше. Папа Катриэля занимается фермерством, поэтому он не сможет задержаться.

Платок и большая сельская свадьба

— Ваша история напоминает сказку. Неужели разница в менталитетах совсем не дает о себе знать?

Патимат: Вообще, мы еще ни разу не ругались. Если и была какая-то тень недопонимания, то она связана с тем, что в нашей семье он ведущий в плане религии, а я ведомая. Для меня стало неожиданностью, что он начал побуждать меня надевать платок. «Это красиво, достойно и вызывает уважение» — так он объяснил, и я сделала то, что давно хотела, но не решалась. Он читает Коран и потом рассказывает мне то, что там написано. И на намаз он идет первый. Я не чувствую в нем чужака, он такой же, как наши местные мужчины. Любит мои даргинские чуду и нашу национальную кухню, а еще голубцы. А после свадьбы его мама останется, чтобы я не была одна, пока он на соревнованиях, и научит меня готовить блюда из аргентинской и испанской кухни (до десяти лет Катриэль жил в Испании. — Ред.).

Катриэль: Меня поражает, что дагестанки прислушиваются к мнению родителей и мужа. Это очень достойно и красиво. Моя Патимат тоже с готовностью реагирует на то, что я говорю, хотя я не командую ею, мне важно знать ее мнение. И она озвучивает его, но часто добавляет: «Ты главный, будет, как ты скажешь». В мире, где я жил, чаще всего никто никого не слушает, кроме себя.

— Ну и главный вопрос, который тоже всех волнует: у вас будет большая кавказская свадьба?

Катриэль: Свадьба пройдет в родном селе Патимат, в Сергокале. Со всей родней — как принято в Дагестане.