Гении из школы № 21

В ставропольской общеобразовательной школе № 21 наравне учатся дети с особенными потребностями и обычные. В каждом из них педагоги стараются найти талант, который поможет изменить к лучшему одну жизнь, а значит, — и весь мир.

«Говорили, что сумасшедший»

Работать с особенными детьми здесь начали в 2001 году совместно со Ставропольским государственным педагогическим институтом, где готовят дефектологов и логопедов.

— Мне все тогда говорили, что я сумасшедший, и только в институте нас поддержали, — вспоминает директор школы Александр Кизима. — Первая девочка была у нас — плохо ходила. Потом минздрав дал ей квоту, в Санкт-Петербурге прооперировали и вернули ребенка в коляске. На четвертый этаж ее носили всей школой. Она была отличницей, но медаль ей не дали из-за физкультуры и ОБЖ. Как раз в это время в пединститут приехали канадцы и стали рассказывать, что такое инклюзия. Они нам помогли: построили пандус, подарили два компьютера. Тогда мы и открыли экспериментальную инклюзивную площадку. И постепенно к нам потянулись дети с особенностями развития. Позднее мы построили лифт для колясочников. Но фишка не в этом. У нас здоровые дети другие: никто никого не дразнит, все помогают. Это стало нормой жизни. У нас даже жестовый хор есть, в День флага мы гимн страны исполняем жестами. Правда, не все из гостей понимают, зачем здоровые дети поют жестами…

Индивидуальный подход для всех

Сейчас в школе учатся семьдесят детей с различными заболеваниями. Некоторые идут на медаль. Другим с трудом даются самые элементарные навыки.

— Есть детки сложные: с заболеванием слуха, с задержкой развития, с расстройством аутистического спектра. Последних не брали нигде в городе, — говорит педагог-дефектолог Галина Медведева. — Есть сложные дети, а есть и сложные родители, которые не помогают нам раскрыть ребенка. Бывает, масса времени уходит на установление доверительного контакта. Сейчас много говорится про инклюзию, но если бы у нас была возможность индивидуально подходить к каждому ребенку, то в принципе речи про инклюзивное обучение не стояло бы. Был бы просто индивидуальный подход. Иногда видишь ребенка в классе, вроде бы здоров, справок от врачей нет, а ему все равно нужен особый подход, потому что он в чем-то особенный. Но когда в классе 30−35 человек, такое физически невозможно. Сейчас по большому счету любая школа обязана принимать особых детей, но родители идут к нам.

Как правильно подойти к аутисту

Елена Семченко выучилась на дефектолога после того, как ее дочери поставили диагноз — ранний детский аутизм. Сейчас работает в школе № 21 на полставки — совмещает обязанности профессиональные и материнские.

— Дочь мечтала пойти в школу, но, проучившись неделю с другими детьми, идти в класс отказывалась. Мы стали пробовать их где-то разделять, где-то объединять. То есть один урок — по тому предмету, что получается лучше, она проводит вместе с одноклассниками, второй — наедине с учителем. И у нее вновь появилось желание ходить в школу, учиться. Сейчас я довольна тем, как дочь развивается, — рассказывает Елена.

Аутизм для школы № 21 — новое направление.

— Сначала было страшновато: сможем ли правильно подойти к ребенку? Но вроде получается, сегодня у нас шесть таких учеников, — делится Галина Медведева. — Очень много времени уходит на адаптацию, сперва они не воспринимают помещение, других людей. Один ребенок почти полгода смотрел сквозь учителя. Брал игрушки и больше ни на что не обращал внимания. Потом он понял, что можно доверять, что через учителя он может получать новую информацию, стал вступать в контакт и работать по разным направлениям. И оказался способным ребенком.

За шаг до операции

Худенький русый мальчик с тонкими чертами лица и любопытным взглядом стесняется, но потом рассказывает, что зовут его Ярослав, ему нравится математика и в классе у него есть подружка Света.

— Мы уже почти таблицу умножения выучили, — с гордостью добавляет его мама.

У Ярослава задержка психомоторного развития, в первые недели жизни он перенес болезнь, из-за которой пострадала часть мозга, отвечающая за речь и моторику. Возможно, ему помогла бы операция, но риск неблагоприятного исхода слишком высок.

— Мы до школы не умели писать, зато немного знали английский. Играючи обучал папа. Были наслышаны, что в этой школе особый подход к детям, поэтому пришли сюда, хотя и не по прописке. Очень трудно было с письмом и пересказом. Ярослав все понимает, но торопится, и каша получается — не разобрать. В первое время были проблемы, но сейчас все наладилось, даже ходим на рукопашный бой.

Музыкальный гений

— Вот наш Валентин Дикович, один из самых одаренных особенных детей в мире, — представляет нам своего ученика директор Александр Кизима.

Валентин тем временем берет маркер и пишет на доске цифры: температуру воздуха, время, дату и день недели. Попутно рассказывает, что недавно отдыхал на море, загорал, видел ракушки и медуз.

— У Вали ранний детский аутизм. Когда он был еще маленьким, я купила ему металлофон, но часто прятала, потому что он его ломал, — рассказывает его мама Наталья. — И однажды на слух подобрал мелодию. Купили синтезатор, сын увлекся, оказалось, что у него исключительный слух. Может любую ноту назвать, которую ему пропели или сыграли. Но в синтезаторе нет функции пианино. Зато в школе пианино есть: один из родителей подарил. Так у Вали появился музыкальный инструмент. Вначале изучал его внимательно, особенно заинтересовался педалями. Сейчас, после года занятий, играет произведения третьего класса музыкальной школы. Ему скучно играть простую мелодию, он будет ее переделывать, добавлять. Чем сложнее — тем интереснее. «Калинку-малинку» играть не станет.

Школьный дефектолог говорит, что благодаря музыке Валентин почувствовал себя увереннее, стал лучше учиться, охотнее пользоваться речью. Раньше он вообще не хотел говорить, теперь любит выступать на публике.

Помимо музыкального слуха Валентин обладает очень точными внутренними часами.

— Валя идет завтракать минута в минуту и крайне редко ошибается. Вся школа знает, что если на часах 9:29, то он будет ровно одну минуту стоять и ждать, — говорит Галина Медведева.

— Порядок должен быть, — подтверждает, отвлекаясь от доски, мальчик.

Найти талант у особенного ребенка непросто, это требует времени, утверждает Галина Медведева. Кроме того, педагог должен быть очень терпеливым и наблюдательным, чтобы выявить способности ученика.

— Нужно пробовать и наблюдать. Предлагать разное. Ждать. Занимаюсь иногда с ребенком, а отдачи не вижу, но проходит время — и он все вспоминает. Способности не возникают ежесекундно, они появляются на основе каких-то интересов, физиологических особенностей. Если у ребенка уникальное восприятие чего-то — а у особых детей вообще уникальное восприятие мира, — оно так или иначе проявится. У Вали, к примеру, кроме музыки очень высокая скорость восприятия и переработки информации. Помню, в первый раз я прощупывала его, а он категорически отвергал все мои просьбы. Я дала ему тактильное домино, он начал строить костяшки столбиками. Я спрашиваю: «Валь, сколько столбиков ты поставишь?» Он отвечает: «28». Я только потом поняла, что в наборе 28 деталей, и он уже успел их пересчитать.

Отклонение от нормы?

Заместитель директора школы по инновационной работе Елена Есикова вспоминает особых выпускников. Настя, красавица, пришла из другой школы, там не складывались отношения, а здесь стала центром класса, школу окончила с медалью. Анна поступила в Северо-Кавказский федеральный институт. Николай, колясочник, тоже удачно поступил на филфак, хочет стать журналистом. Им повезло, что они попали в школу № 21. К сожалению, не у всех особых детей есть такая возможность. И далеко не во всех школах есть дефектологи.

— Представьте, что такой ребенок, как Валя, попадет в обычную школу. Это и для школы проблема, и для ребенка. Хорошо, если повезет с учителем. В начальной школе очень многое зависит от педагога. Комплексы могут появиться даже у здоровых детей. Был у нас случай: ребенок без диагноза, но у него маниакальная страсть к постоянству. Вы знаете, как в школе дети меняют парты для зрения. А этот сел за одну и не хочет пересаживаться ни в какую. Я объяснила учителю, чтобы этого школьника не пересаживали. Или другой случай: учитель жалуется, мол, девочка хорошо диктанты пишет, но только пока я с ней рядом стою. Прохожу дальше — она перестает писать. А у девочки нарушение слуха, она просто читает с губ, — рассказывает Галина Медведева. — Особенные дети воспринимают мир по-другому, и в истории есть масса примеров, когда из них вырастали гении. Ведь гений — это практически всегда отклонение от нормы. Именно они и могут изменить мир к лучшему.