Новые приключения иностранцев в России

Писать о работе с туристами — дело неблагодарное. Хороший тур идет как часы. Ты знаешь, кто и где будет ночевать, какие вопросы будут задавать радушному хозяину и как он на них ответит, знаешь, когда туристы устанут, а когда захотят подвигов. Смешные неожиданные истории возникают, лишь если все идет наперекосяк. Английского путешественника сельчане объявляют самозванцем — за обедом он чисто вымазал хлебом соус с тарелки, а разве иностранцы так поступают? Турист заказывает альпинистский маршрут, а в горах выясняется, что он панически боится высоты. Сборник таких историй выглядит эдаким развеселым триллером и, несмотря на правдивость, имеет мало общего с реальными буднями гида. Но разве за суровой правдой жизни мы едем на Кавказ?

Некоторые имена и обстоятельства изменены для соблюдения конфиденциальности.

***

Олаф был настоящим шведом — крепким, белобрысым и длинным, как мачта. Вдобавок путешественник занимал такой важный пост, что его название даже толком нельзя было перевести на русский. Но и корявого пересказа хватало, чтобы министры охотно общались с высоким во всех смыслах гостем. Очередную встречу назначили в правительстве Ингушетии.

Ровно в полдень наше такси остановилось в центре Магаса. По тротуару прогуливались девушки, вприпрыжку носились дети. Ничто не предвещало беды. И тут полицейский на проходной возле дома правительства попросил гостя предъявить паспорт.

Не говоря ни слова, Олаф расстегнул ремень и спустил штаны, явив миру кумачовые семейные трусы. Они трепыхались на ветру, как советский флаг. Затем он сунул в них огромную пятерню и извлек паспорт. Похоже, его жена, отправляя мужа в далекие опасные края, пришила к труселям потайной карман для денег и документов.

Самое удивительное, что после этого перформанса Олафа в правительство пропустили.

* * *

Однажды мы с гватемальским туристом возвращались ночью с прогулки по Грозному. Жизнь в городе замирала. Редкие прохожие спешили по домам, небоскребы переливались вдали, как мираж. За очередным поворотом мы увидели два могучих внедорожника, припаркованных лоб в лоб. Возле каждого стояла группа хмурых бородатых людей. Я был уверен, что эта картина понятна без перевода жителю любого города мира, и уже готовился свернуть в ближайший переулок. Но тут в долю секунды случилось необратимое — турист Диего, раскинув руки, бросился вперед, восторженно приговаривая на английском:

— О, теперь я вижу настоящих чеченцев! У вас лица волков!

Он был недалек от истины.

Я с трудом подавил желание улизнуть и бросился за ним — то ли потому, что должен охранять туристов от любых передряг, то ли потому, что милейший Диего в начале поездки предупредил меня, что его папа — самый богатый человек Гватемалы, и, если с любимым чадом случится дурное, он найдет меня в любой стране мира.

Медленно, как во сне, я гнался за восторженным Диего, когда от обеих мрачных групп отделилось по одному человеку совсем уже волчьего вида. С бандитскими ухмылками они двинулись навстречу…

Десять минут спустя мы сидели в ресторанчике и люди с лицами волков нас радушно угощали. Один оказался мастером спорта международного класса, а другой — и вовсе чемпионом мира по дзюдо. Расстались мы лучшими друзьями.

* * *

Американский спецназовец Марк поигрывал мускулами не хуже дагестанских борцов, элегантно швырял меня через плечо, а в минуты сладкой ностальгии вспоминал Конго и Сомали.

— Расслабься, Влад, — говорил он. — В этой поездке у тебя надежный телохранитель.

Все шло замечательно, пока мы не заночевали в хижине пастухов высоко в горах. Это была крохотная сакля — довольно скромная, но я рассудил, что спецназовцу не привыкать.

В три часа ночи я проснулся от странных звуков и не сразу понял, что бравый вояка плачет, как ребенок.

— Что случилось, Марк? — спросил я.

— Хочу в туалет, — всхлипывая, прошептал супермен.

— Так до заветного домика метров двадцать! Дойдешь без проблем.

— Я боюсь волков, — робко сказал спецназовец. — Войду в кабинку, а они меня укусят!

Пришлось самолично провожать его до места для уединений и светить фонариком, показывая, что там нет никаких волков. С тех давних пор я не ночую с иностранными туристами, будь они хоть трижды морпехами, в селениях без фаянсовых унитазов, и твердо знаю, что у американцев нет ни единого шанса завоевать Кавказ.

* * *

Однажды нашу машину остановил гаишник. И немудрено: 140 км/ч для моего друга Али — обычная скорость. Вызвал страж порядка его к себе и спрашивает:

— Кого везете?

— Американцев.

— А сами вы кто?

— Водитель, — ответил Али. И, по внезапному озарению, подмигнул.

— Понял, — кивнул гаишник, подмигнул в ответ и отдал честь. Про штраф больше и речи не было.

* * *

Американских байкеров останавливали на постах особенно часто. А все потому, что крошечная усохшая старушка из Калифорнии в шлеме казалась ребенком лет двенадцати. Гаишник взмахивал жезлом, подходил к малолетнему водителю и замирал в ступоре — дитятко снимало шлем и мгновенно превращалось в бабулю с седыми буклями и острым смешливым личиком.

— Наши пенсионеры так не ездят! — произнес очередной страж порядка то ли с осуждением, то ли с завистью.

— Так это американцы, — пояснил я.

Гаишник нахмурился:

— Разве вы не знаете, что мы воюем с Америкой?

Впрочем, антиамериканские настроения кавказцев гостей из США скорее веселили. Когда та же группа увидела на грозненском ларьке надпись «Обаме вход воспрещен» с перечеркнутым портретом президента, они радостно бросились ее фотографировать, а муж старушки даже воскликнул:

— Какая чудесная идея! Надо будет дома на воротах такое повесить.

Он был республиканцем.

* * *

Американо-немецкая экспедиция, снимавшая передачу для National Geographic Channel, планировалась на самом высоком уровне. Возможно, поэтому им и досталось больше всего от силовиков. Чечню и Северную Осетию мы отсняли с трудом, а в Дагестан и вовсе не попали.

Через две недели мне позвонил человек из Махачкалы, ранее требовавший на каждого из телевизионщиков целое досье.

— Кто вам помогал в селении Кубачи? — спросил он, едва поздоровавшись.

— Мы до него так и не доехали, — ответил я.

— И все же, кто вам там помогал?

— Никто! — прокричал я в трубку. — Благодаря вашим слаженным действиям мы вообще в Дагестан не попали!

— А у нас другие сведения, — холодно произнесла трубка. — Мы знаем, что съемочная группа была в Кубачи. Им там пособничал кто-то из местных. Мы его ищем.

Это был наш последний разговор. Так я и не узнал, нашли ли реального человека, помогавшего несуществующим телевизионщикам, и что ему за это было.

* * *

— Чтобы вас пустили на территорию военной части, пишите заявку на имя командира.

— Хорошо. Тогда скажите имя командира и номер части.

— Не можем. Это — военная тайна.

— Как же я их узнаю?

— А вы погуглите.

* * *

Велосипедист Януш колесил по Кавказу много лет назад и прочно занял в народном фольклоре место где-то между джиннами и лесным демоном алмасты. Только вместо обращенных назад ступней у него был иной магический атрибут — письмо от Очень Важного Московского Чиновника с требованием оказывать всяческую поддержку. В каждом селении он призывал главу и тыкал пальцем в дом, где желал переночевать. От курзе и чуду итальянский путешественник брезгливо отворачивался, ежедневно желая курицу и три литра молока. А главное — он постоянно нуждался в машинах для перевозки велосипеда. Это чудо техники стоило кучу денег, и российские дороги были ему решительно противопоказаны. Каждый день Януш под объективами фотоаппаратов и кинокамер торжественно проезжал метров тридцать до поджидающей его «Газели», аккуратно расставлял рюкзаки по сиденьям, грузил железного друга — и мчал с ветерком до следующего поселка.

* * *

— Держи, Влад, и спасибо за все.

Ссылка, присланная благодарным туристом, вела на сайт известного американского журнала. Я пробежал глазами пару абзацев и остолбенел.

Юг Ингушетии кишел суровыми горцами с калашниковыми наперевес. Обычного туриста здесь наверняка ждала мучительная гибель, но только не храброго Джека. Ведь его вел сам Vladimir, знаменитый следопыт и искатель приключений. Окольными тропами мы пробирались неделю по «землям племен в милитаризованной долине Джейраха», пока благополучно не вышли к Чечне, где нас встретили с высочайшими почестями.

— Джек, что это?! — вопил я в скайпе три минуты спустя. — Какие тропы? Какие племена? Вдобавок, юг Ингушетии мы проехали не за неделю, а за пять часов.

— Успокойся, my friend, — профессионально улыбнулся мой собеседник. — Я — политик, мне имидж важнее скучной правды. Да, я немного преувеличил. Но кто от этого проиграл? Ты теперь герой, а я вложился в эту поездку, выжил среди кавказцев и благодаря этому получил хорошую должность. А сейчас прости, мне надо к лекции готовиться. Меня в Гарвард пригласили, рассказывать про Кавказ.