Дагестан. Мотоцикл. Девушка

Центр Махачкалы. Суббота. По выходным, в хорошую погоду, у Русского драмтеатра собираются местные байкеры. Рядом с обочиной больше десятка мотоциклов: популярные «Хонды», пара дорогих «Харлеев», переделанная «Ява». Неподалеку их владельцы — бородатые парни в джинсовых и кожаных куртках. И с ними миниатюрная, подвижная девушка, с шлемом в руках.

— У меня рост — 158 сантиметров. До прихода в мототусовку я была очень хрупкой девочкой с длинными волосами. Это сейчас массажистки у меня спрашивают: «Вы что, занимаетесь тяжелой атлетикой?» — Мадина снимает куртку и расправляет плечи. — Не занимаюсь, просто мой мотоцикл весит 150 килограммов — в три раза больше меня.

Мадину Магомедову в байк-клубе «Дикая дивизия» называют Вжик. «Потому что я шустрая и маленькая», — объясняет она. В повседневной жизни бухгалтер в городской больнице носит очки и офисные платья. Говорит, посторонние и не представляют ее за рулем спортивного мотоцикла. На самом деле на байк она села уже семь лет назад — первая в постсоветском Дагестане. И пришлось доказывать смелостью и авантюризмом, что купила мотоцикл не чтобы выйти замуж за брутального парня.

«Камикадзе научил меня правильно падать»

— Мне всегда нравились мотоциклы. Однажды сидела в кофейне с приятелем и мимо проехал байк: я стала рассказывать, как хочу научиться кататься. Он так скептически смерил меня взглядом, говорит: «У тебя не получится».

Меня это задело. Я расстроилась, но мечту не оставила. Подойти к байкерам на улице стеснялась, но подружилась с ними в социальных сетях и стала выспрашивать: «Какой мотоцикл купить? Где обучиться?»

Ребята отмахивались, мол, все девушки хотят, но никто не покупает. Только мой друг детства проникся, а точнее, испугался, что я натворю дел — попаду к плохому учителю. И нашел мне инструктора.

Мой инструктор — это отдельная тема. Он в молодости в тюрьме побывал и выглядел как настоящий урка — весь в наколках. Зато учитель опытный! Я позанималась с ним четыре раза, и он разрешил мне самостоятельно выезжать на простые маршруты.

Я пришла к байкерам. Они все равно скептически ко мне отнеслись. Так, поздороваются и отвернутся… На покатушки принимали неохотно, думали: «Женский пол, будет капризничать, жаловаться».

И тут нашелся Камикадзе! Рустам теперь один из моих лучших друзей. Многие думают, что он отморозок, такой безбашенный байкер. Он умеет выделывать трюки на своем мотоцикле, соглашается поставиться (погонять на скорость — Ред.). А еще он пару раз крушил битой зеркала легковушкам, которые подрезали его на дороге.

На самом деле Рустам не такой уж безбашенный, он все просчитывает. А тогда я и не знала о его славе, просто он протянул мне руку помощи. Первый месяц сопровождал по всему городу и учил вождению. Объяснил, как правильно падать: блокировать передний и задний тормоз и класть мотоцикл на бок. Один раз мне пригодилась его школа. Это экстремальный навык, который должен быть у каждого байкера.

— Как в твоей семье восприняли увлечение мотоциклами?

— Брат заявил: «Позор для нашей семьи! Незамужняя девушка будет крутиться в мужской компании!» А отец встал на мою сторону, сказал: «Это не позор, а серьезное увлечение». Он в молодости сам катался на мотоцикле.

Брат начал интересоваться, что за люди в байк-сообществе. Нашел тут своих знакомых, поговорил с ними обо мне и успокоился. Я потом даже катала его на мотоцикле. Теперь говорит всем: «У меня сумасшедшая сестра».

Если бы отец не разрешил, я бы, наверное, не каталась. А от мамы мы всё скрывали первые пять лет! Я знала, что байкеры ей кажутся чокнутыми самоубийцами. Случалось, она видела мои фотографии на мотоцикле, но я говорила: «Да, это я просто посидела на байке»…

А узнала мама так: иногда меня снимали местные журналисты — уже многие знали, что я езжу на мотоцикле. Я не разрешала снимать лицо — появлялась в кадре только в полной экипировке. Но имя звучало… Даже мамины подруги знали, но молчали. Только ее коллега-мужчина, увидев репортаж обо мне, рассказал ей. Мама расстроилась, ругала отца и брата…

Конечно, она плохо представляет себе, чем я занимаюсь. Я недавно поняла: маме кажется, будто мой байк — это такой небольшой скутер. Она просила: «Только детям его не давай!» То есть племянникам. Я заулыбалась — ребенок с ним не справится.

Сердце не в пятках

— У тебя были травмы или опасные ситуации на мотоцикле — когда становилось действительно страшно?

— Травм не было. Почему-то все думают, если я байкер — то отчаянная. А я очень осторожная, избегаю риска. Но был случай, когда я повредила ногу. Это произошло на трассе: машина меня подрезала, но не специально — впереди был бугор, а водитель об этом не знал. Я начала падать и уложила мотоцикл на бок — та самая школа Камикадзе.

Я тогда пренебрегла полной экипировкой, на ногах у меня были капри — укороченные штаны. Пока летела по асфальту, от души содрала кожу на ноге. Водитель остановился, предлагал помощь, но я психанула и говорю: «Езжай отсюда!» Просто была в таком состоянии, что могла позвонить ребятам, и они бы его побили.

Села на мотоцикл и поехала дальше — пока доехала до Камикадзе, у меня уже был полный башмак крови. Съездили в травмпункт, мне там сделали прививку от столбняка… Медсестры еще долго ругали Рустама: «Зачем вы катаете девушку на мотоцикле?» И предположить не могли, что я сама каталась!

— Что чувствуешь в экстремальных ситуациях?

— Есть выражение «Сердце от страха в пятки уходит». А у меня ощущение, будто оно вот-вот выпрыгнет из горла — будто там комок пульсирует. Так страшно мне было один раз.

Я ехала из Дербента в Махачкалу на приличной скорости, позади один наш друг на мотоцикле. И решила обогнать «Камаз». На обгоне попала в узкую дорожную колею с щебенкой, и меня начало кидать со стороны в сторону. А навстречу несется еще один «Камаз»!

Друг кричал мне: «Не сбавляй газ!» Я его не слышала, но знала, что делать. Когда я уже вылетела перед грузовиком, который обгоняла, поняла, что его водителю, наверное, было еще страшнее.

А вообще, полное осознание опасности приходит позже. Когда друг меня догнал, я показала жестами: «Не останавливаемся». Если бы мы остановились, я бы, наверное, долго не могла успокоиться — дрожала, плакала…

«В платье и на каблуках мужчинам нравлюсь больше»

— Когда тебя приняли за свою в тусовке?

— После первого большого дальняка — выезда. Я отправилась с ребятами в Грозный — полил ливень, и многие байкеры на «литрах» (мотоциклах с литровыми двигателями — Ред.) развернулись и поехали обратно в Махачкалу.

А у меня был первый мотоцикл — Kawasaki Ninja, объем двигателя 0,25 литров. В нашей байк-тусовке прикалывались, называли его велосипедом. Или шутили: «Объем — 2,5 литра! Мадина, ты его не продашь, слишком мощный — другие испугаются».

Так вот, я доехала — не жаловалась, никто из-за меня не останавливался. И сразу отношение стало другим: я подхожу — со мной все общаются, зовут на выезды.

— О чем говорят байкеры?

— Ни о чем особенном! Куда поехать, кого из наших видели, о работе… Обсуждают экипировку, мотоциклы… Со стороны, конечно, тусовка выглядит эффектно. Будто эти люди знают что-то такое… и говорят о судьбах мира! Люди представляют какой-то романтический образ байкера. В реальности не так.

— Я, например, представляю байкеров такими: люди в черной пыльной экипировке, с пивом. Кавказские байкеры пьют пиво? Какие вообще особенности накладывает менталитет Кавказа на байк-тусовку?

— Дагестан — довольно свободная республика: можно пить, можно не пить. Мне поэтому здесь и нравится жить: хочешь — носи хиджаб, хочешь — короткую юбку, тебе слова не скажут.

Наш клуб, «Дикая дивизия», махачкалинско-грозненский. В Чечне не так: у них пить нельзя. Еще наши ребята могут покатать своих жен, а чеченцы не катают девушек. Не принято, и к тому же в платье не поездишь на мотоцикле, а чеченские девушки не ходят в брюках.

Особенности кавказского менталитета скорее в том, как тут воспринимают женщин. Так, если парень упадет с мотоцикла, получит шрамы, то это ничего. А если я попаду в опасную ситуацию, мне десятки людей скажут: «Дура, куда ты полезла, лучше бы замуж вышла и дома варила хинкал!»

— А пока нет опасных ситуаций, что говорят? Как люди реагируют на девушку-байкера?

— Много внимания! Часто пытаются познакомиться на перекрестках. Говорят: «Девушка, а покатайте меня!» Я отвечаю: «Мне муж не разрешает». Тут они отстают, замужняя женщина — это все, табу. Правда, один смельчак попался, говорит: «А мы мужу не скажем» (смеется).

Видела и заботу. Один раз ехала по трассе, а за мной джип. Я его пропускаю — не обгоняет, следует за мной. Я даже испугалась. А потом поняла: он меня прикрывал на дороге с опасным движением.

Еще парни на «Приорах» предлагают мне поставиться. Я отказываюсь. Да они не понимают, что я обгоню любой отечественный «тазик»! У меня же мотоцикл легкий, разгон моментальный, по трассе спокойно могу ехать за 200 километров в час. Неинтересно!

Если кто-то начинает со мной гоняться, то у меня есть коронный эффектный жест. На маленькой скорости я езжу без визора (стекло на шлеме — Ред.). И когда такой джигит начинает со мной ставиться, я так смотрю на него пристально, медленно опускаю визор и выжимаю газ. Все — он позади.

— Парни из байк-тусовки о тебе заботятся?

— Конечно! Я даже цепь сама не смазываю, хотя надо просто из баллончика побрызгать, и мотоцикл не разворачиваю — всё это парни делают. Не помню, чтобы я когда-то заплатила за себя в кафе…

Запрещают мне быстро ездить. Как-то в Чечню приехали с Камикадзе. Это было уже на моем новом мотоцикле, Honda CBR 600 RR, — я впервые тогда на нем выезжала на дальняк. И Рустам решил похвастаться, говорит: «Мадина ездит уже нормально, разгонялась до 220−240 километров в час». И тут надо мной склоняется чеченский байкер Алихан, руки в боки, и грозно так спрашивает: «Сколько-сколько ты ехала?» Опытные байкеры не боятся скорости, но считают, что она не нужна.

— Так все-таки ты бы хотела найти мужа-байкера?

— Нет! Я же знаю, как это опасно — буду за него переживать! Хочу, чтобы у моей второй половины было хобби, но не такое опасное. Охота или рыбалка… Что угодно, только не байк! Мотоциклы как наркотик, когда едешь по хорошей дороге и можно разогнаться — азарт наступает. Надо очень хорошо дружить с головой.

Да и, если честно, серьезно за мной пытались ухаживать мужчины, которые даже не знали о моем увлечении. В платье и на каблуках я им нравлюсь больше.

Девушка-байкер — это не такая красотка из фильмов, которая приезжает в модных джинсах, обтягивающей майке, снимает шлем и ее волосы рассыпаются… На самом деле это слипшиеся волосы, подтеки грязи на лице, нет здесь гламура!

Страхи, деньги и реснички

— А чего ты боишься в мотоспорте и вообще — в жизни?

— Боюсь потерять контроль над ситуацией — не люблю сильно разгоняться. В обычной жизни… вообще, я змей боюсь!

Боюсь потерять близких людей — я теряла нескольких друзей-байкеров. Видела человека пару часов назад, а потом читаю наш чат в вотсапе, а там пишут: «Нашего друга больше с нами нет».

Однажды сильно испугалась за Камикадзе. Еду по трассе и вижу, что на асфальте валяются запчасти, битое стекло и у обочины лежит зеленый шлем, это я ему дарила… И я знаю, что он в этот день поехал «ставиться». Я останавливаюсь, кричу: «Рустам!» Уже представляю, что буду говорить его маме. Тут Камикадзе встает из-за обочины и так непонимающе: «Чо?» Оказалось, это другой парень упал на мотоцикле. Не получил ни одного перелома, но ноги стер до костей. Вот такие случаи бывают у байкеров…

Сейчас у нас друг лежит в больнице — левая нога раздроблена. Его подрезала машина. В такие моменты задумываешься: стоит или не стоит кататься…

Хотя у нас, по исламу, так: момент смерти уже записан в день нашего рождения. Но все равно нужно вести себя осторожно.

— В Махачкале опасно водят авто. Наверное, здесь у байкеров постоянные конфликты с водителями легковых машин?

— Бывает, подрезают. Это не только в Махачкале. Хотя здесь принято дарить сыну «Приору» на 18-летие, и такие парни гоняют не жалея резины. Но до той поры, пока сами не начинают платить за ремонт машины, — сразу становятся адекватнее. Чаще подрезают не специально — водители нас просто не замечают.

— Кавказцы любят тюнинговать автомобили. А байкеры тюнингуют свои мотоциклы?

— Мотоцикл и так производит впечатление. У нас тюнинг в основном только для пользы: например, громкие глушители, чтобы нас было слышно на дороге.

Для понта иногда ставят большое заднее колесо. Могут покрасить байк необычно. Я свой новый покрасила в красный цвет, и впереди мне нарисовали реснички.

— Мотоциклы — дорогое удовольствие?

— Самый простой байк — минимум 150 тысяч рублей, экипировка — столько же.

В республике сейчас примерно 250 байкеров. Их было бы намного больше, если бы финансы позволяли. Люди в Дагестане живут небогато, большие дома и дорогие машины — это видимая роскошь. Дома строятся десятками лет, помогают все родственники. Все берут подработки. Я тоже подрабатываю, чтобы позволить себе хобби, — берусь делать бухгалтерские отчеты.

У нас на первом месте — семья. Даже если ты хорошо зарабатываешь, нужно помочь родственникам, обставить дом — дагестанцы не понимают, как можно тратить деньги на хобби, когда дома нет ремонта? Для меня комфорт тоже важен. Хотя я живу одна и своими тратами на увлечение не ущемляю свою семью. Но, помню, купила экипировку, а дома у меня не было люстры. Мама тогда ворчала, а я оправдывалась: «Не нашла подходящую. Все магазины обошла — ничего нет!»

— Мотоцикл для тебя — это только хобби?

— Для меня и для большинства моих друзей это хобби. Способ отдыха от работы и бытовых забот. Иногда байкеров зовут сопроводить свадебную колонну — для антуража. Я в таких выездах не участвовала — надо согласовывать с клубом, да и не особенно интересны такие заработки.

А на работу я езжу на машине. Если под окном будет стоять байк, я просто не смогу работать. Буду все время смотреть в окно и мечтать об одном — о дороге.